Стихи. Самые разные.

[Подонок]

А ты стояла у двери
Твои соски напыжились
Ты вспоминала, как вчера
В подъезде мы чекрыжились
Шикарно отфуфлыжились
Зачетно подудонились
И, между делом, заодно
С тобою познакомились

[Тильда]

- Вот вы говорите, что слезы людские - вода?
- Да.
- И все катаклизмы проходят для вас без следа?
- Да.
- Христос, Робеспьер, Че Гевара для вас - лабуда?
- Да.
- И вам все равно, что кого-то постигла беда?
- Да.
- И вам наплевать, если где-то горят города?
- Да.
- И боли Вьетнама не трогали вас никогда?
- Да.
- А совесть, скажите, тревожит ли вас иногда?
- Да...
- Но вам удается ее усмирить без труда?
- Да.
- А если разрушили созданный вами семейный очаг?
- Так...
- Жестоко расправились с членами вашей семьи?
- И?..
- И вам самому продырявили пулею грудь?
- Жуть!
- Неужто бы вы и тогда мне ответили "да"?
- Нет!
- А вы говорите, что слезы людские вода?
- Нет!
- Все катаклизмы проходят для вас без следа?
- Нет!
- Так, значит, вас что-то тревожит еще иногда?
- Да, Да, Да...

© Леонид Филатов

[Тильда]

В кривых углах многоэтажек,
мы тихо кашляем от пыли.
нас всех не любят точно так же,
как мы кого-то не любили.

Мы забываем тех, кто помнит,
а, если вдруг звонят и пишут,
им отвечаем полусонно:
"прости, мол, я совсем не книжный
герой, не принц, а гад последний,
каких на мир четыре штуки."
мы льем, как воду, эти бредни,
сидим, заламывая руки,
кричим, что счастье нам не светит,
что нас добру не обучили.
но всё же мы за всех в ответе,
кого когда-то приручили.

И в нашем мнимом благородстве
не столько соли, сколько яда.
любовь во всем своем уродстве
кричит: "сиди пока что рядом,
дыши, считай удары сердца,
и, просыпаясь, тычься в шею.
я добрый, я даю погреться
от чувств, которых не имею."

Себя страхуя от упреков,
цинично метим в зону паха.
у нас простая подоплёка:
мы, полудохлые от страха,
даем себе возможность к бегству,
когда учуем дым и копоть:
любовь - проверенное средство
грустить, худеть и быстро сдохнуть.
привычка - то же, что куренье,
здоровью - вред, и мозгу - травмы.
мы, отметая подозренья,
играть пытаемся на равных.
и роем рвы, томимся в башнях...
но, тихо кашляя от пыли,
вдруг признаем, как это важно:
чтоб нас хоть где-нибудь любили.
(с)

[Тильда]

Люблю двужильных. Не люблю двудонных.
Двуличных не люблю и двухэтажных.
Я больше всё за тех, за не поклонных,
Я больше всё за тех, за не продажных.

Они бывают истинно прямыми;
Стой на своём - они тебе помогут.
Они бывают жесткими и злыми,
И только подлецами быть не могут.

Они себя не прячут в недомолвках,
Расчетливость не жжёт их чёрной ночью,
Они не выгибаются в уловках,
Не ходят на поклоны к многоточью.

Не пятятся в молчанье оробелом,
Для них сказать неправду - это жутко.
И между словом их и между делом
Пустого не бывает промежутка.

Без гордой фальши и без позитуры,
Крутые, как вершины на отрогах,
Они хранят достоинство натуры
На трудных человеческих дорогах.

Сергей Островой

[Просто]

На самом деле, мне нравилась только ты,
Мой идеал и моё мерило.
Во всех моих женщинах были твои черты,
И это с ними меня мирило.
Пока ты там, покорна своим страстям,
Порхаешь между Орсе и Прадо,
Я, можно сказать, собрал тебя по частям -
Звучит ужасно, но это правда.
Одна курноса, другая с родинкой на спине,
Третья умеет всё принимать как данность.
Одна не чает души в себе, другая во мне -
Вместе больше не попадалось.
Одна как ты, с лица отдувает прядь,
Другая вечно ключи теряет.
А что, я ни разу не мог в одно это всё собрать?
Так Бог ошибок не повторяет.
И даже твоя душа, до которой ты
Допустила меня раза три через все препоны,
Осталась тут, воплотясь во все живые цветы
И все неисправные телефоны.
А ты боялась, что я тут буду скучать,
Подмены сам себе предлагая.
А ливни, а цены, а эти шахиды, а Роспечать?
Бог с тобой, ты со мной, моя дорогая.

[Vanish]

Все как обычно - настроенье не то,
И как всегда, не выспался.
За окном унылое черти-что,
Дождем на окно просыпалось.

Сзади в автобусе тетки пиздят,
Рядом рэп безобразный слушают.
Взять бы лопату, как все говорят,
Да спасти на час свои уши.

Ну хуже всего бестолковая хрень
Из уст какой-нибудь малолетки.
Такая дорога изо дня в день -
Береги свои нервные клетки!

Стареем, братишка! А раньше стрелял
Глазами на ноги попутчицы,
На декольте, на мордашки овал;
Шутил беззаботно при случае.

Стареем. Но вместо случайного флирта
Дома дела семейные ждут.
Вместо стакана разведенного спирта
Детки разведенную кашу жуют.

И на душе как-то сразу спокойно,
Какие там пробки - иди оно лесом!
Ведь жили без контакта мы и айфонов,
Просто были другие у всех интересы.

[Тильда]

Знаешь, папа, мне казалось, что я сильная,
Что в меня в упор стреляй - я выстою.
Думала, что умная, стабильная,
А, по факту, оказалась дура дурою.

Ведь уже жизнь била и калечила,
Что порою страшно и рассказывать.
Я себе "Терпи, - твердила, - Мелочи",
Продолжая раны перевязывать.

Я не плакала, когда мне душу ранили,
Когда сердце разбивали на осколочки.
Выжила, когда одну оставили,
И расставила все заново по полочкам...

А сейчас что я с собою сделала?
Где теперь все силы? Где терпение?
Где уверенность в себе, в том, во что верила?
Раздирают голову сомнения...

По ночам кошмары да бессонница.
Свой рассвет встречаю я с таблеточкой
И лежу в кровати, как покойница...
Папа, что же стало с твоей девочкой?

Только знаешь, пап, не все потеряно.
Вновь смогу на подвиги отважиться.
И я снова справлюсь, я уверенна.
Я сильнее, чем порой мне кажется.

Только дай, прошу, побольше времени
И не отпускай моей руки, я умоляю!
Ведь пока со мной твое доверие,
Я смогу все выдержать, я обещаю!

Автор неизвестен

[Тильда]

Ну я, как всегда - в своем репертуаре....

Время - врач городской больницы
С перегарищем входит в палату,
Смотрит мимо...Диагнозы, лица
Не пробьют сквозь броню халата.

Да и хрен с ним...Пусть просто лечит.
Говорят, золотые руки.
"Нет, сегодня ничуть не легче.
Я по прежнему в первом круге"

Пустота. Край кровати. Фразы.
"Утро доброе, говорите?
В моей памяти метастазы...
Обезболивайте и рвите,

Ведь пора! Ну довольно верить.
Год за годом я все слабее.
Мне бы просто остаться зверем,
Чтобы плоть не пронзали змеи,

Самому чтоб не ползать. Просто.
.................................
Мне б не видеть, как вы, не слышать,
Не врастать в больничную простынь,
Стать на пропасть палаты выше,

Говорить непонятно, сухо.
Я теряю нить разговора.
........................
Вы бездушная, доктор, сука.
Ну шепните хотя бы..."Скоро"".

[jurasil]

По старому стилю – первый день лета.
По новому стилю оно не пришло,
Есть в песни слова, ещё два куплета,
Ветрами тепло принесло.

О чём тосковало так долго всё сердце?
О чём так мечтало ночами оно?
Чтоб больше при жизни светило солнце,
Иллюзии в сторону, пусть все в кино.

Босыми ногами бегом сразу в лето,
Серьёзность долой, веселье давай,
Живёт неизвестная радость где-то,
Ты эту всю радость однажды узнай.

Я в лето влюбился, не помню когда-то,
Оно без реакции было ко мне,
Суровый в походе бывал я солдатом,
Сейчас поживаю как будто во сне.

Но сон мой надеждой и верой прекрасен,
Но сон мой красивый, высокий полёт,
Пусть день весь от солнца понятен и ясен,
Во сне ко мне лето с любовью придёт.

Вот я просыпаюсь, бегу рядом с летом,
Иду тихо шагом с мечтой на устах,
Опять моё сердце лучами согрето,
Полёт весь красивый и крыльев размах.

[opuncia]

— Что еще тебе рассказать?

Надо жить у моря, мама, надо делать, что нравится, и по возможности ничего не усложнять; это ведь только вопрос выбора, мама: месяцами пожирать себя за то, что не сделано, упущено и потрачено впустую – или решить, что оставшейся жизни как раз хватит на то, чтобы все успеть, и приняться за дело;век пилить ближнего своего за то, какое он тупое неповоротливое ничтожество – или начать хвалить за маленькие достиженьица и победки, чтобы он расцвел и почувствовал собственную нужность – раз ты все равно с ним, и любишь его, зачем портить кровь ему и себе?

Говорить «конечно, ты же бросишь меня», и воскликнуть торжествующе «так я и знала!», когда бросит, - или не думать об этом совсем, радоваться факту существования вместе, делать вместе глупости и открытия и не проедать в любимом человеке дыру по поводу того, что случится или не случится?

Всегда говорить «я не смогу», «глупо даже начинать» - или один раз наплевать на все и попробовать? И даже если не получится – изобрести другой способ и попробовать снова?

Считать любого, кто нравится тебе, заведомо мудаком и садистом, складывать руки на груди, язвить, ухмыляться, говорить «переубеди меня» - или один раз сдаться и сказать «слушай, я в ужасе от того, сколько власти ты имеешь надо мной, ты потрясающий, мне очень страшно, давай поговорим»?

Быть всегда уперто-правым, как говорит Алена, и всем в два хода давать понять, кто тут босс – и остаться в итоге в одиночестве, в обнимку со своей идиотской правотой – или один раз проглотить спесь, прийти мириться первым, сказать «я готов тебя выслушать, объясни мне, что происходит»? Раз уж ты все равно думаешь об этом днями напролет?

Быть гордым и обойденным судьбой, Никто-Меня-Не-Любит-2009 – или глубоко вдохнуть и попросить о помощи, когда нужна, - и получить помощь, что самое невероятное? Ненавидеть годами за то, как несправедливо обошлись с тобой – или, раз это так тебя мучает, один раз позвонить и спросить самым спокойным из голосов «слушай, я не могу понять, почему»?

Двадцать лет убиваться по ушедшей любви – или собрать волю в кулак, позволить себе заново доверяться, открываться, завязать отношения и быть счастливым? Во втором гораздо больше доблести, на мой взгляд, чем в первом, для первого вообще не требуется никаких душевных усилий.

Прочитать про себя мерзость и расстроиться на неделю – или пожать плечами и подумать, как тебе искренне жаль написавшего?
Страдать и считать, что мир это дрянная шутка Архитектора Матрицы, тыкать в свои шрамы как в ордена, грустно иронизировать насчет безнадежности своего положения – или начать признаваться себе в том, что вкусное – вкусно, теплое – согревает, красивое – заставляет глаз ликовать, хорошие – улыбаются, щедрые – готовы делиться, а не все это вместе издевка небесная, еще один способ тебя унизить?

..Господи, это так просто, мама, от этого такое хмельное ощущение всемогущества – не понимаю, почему это не всем так очевидно, как мне; все на свете просто вопрос выбора, не более того; не существует никаких заданностей, предопределенностей, недостижимых вершин; ты сам себе гвоздь в сапоге и дурная примета; это ты выбрал быть жалким, никчемным и одиноким – или счастливым и нужным, никто за тебя не решил, никто не способен за тебя решить, если ты против.
Если тебе удобнее думать так, чтобы ничего не предпринимать – живи как жил, только не смей жаловаться на обстоятельства – в мире, где люди покоряют Эвересты, записывают мультиплатиновые диски и берут осадой самых неприступных красавиц, будучи безвестными очкастыми клерками – у тебя нет права говорить, будто что-то даже в теории невозможно.

Да, для этого нужно иметь волю – нужно всего-то выбрать и быть верным своему выбору до конца; только-то. Вселенная гибкий и чуткий материал, из нее можно слепить хоть Пьяцца Маттеи, хоть район Солнцево – ты единственный, кто должен выбрать, что лепить.

Я считала, что это с любыми материальными вещами работает, только не с людьми; хочешь денег – будут, славы – обрушится, путешествий – только назначь маршрут; но события последних недель доказывают, мама, что с людьми такая же история, будь они трижды холодными скалами, колючими звездами – просто перестань считать их колючими звездами и один раз поговори, как с самим собой, живым, теплым и перепуганным – вот удивишься, как все изменится, преобразится, мама...
(с) Вера Полозкова

[Vanish]

Пойду мухоморов наемся.
И плюну в людские глаза.
Что вижу - получается песня.
Не получится - ну и коза!

[maxchukot]

в очередной раз перечитывая одностишья  Вишневского:

-Заслушался, мадам, как Вы молчите...

-Зачем же сразу все сводить к любви?!

-Зачем о Вас - давайте о приятном!..

-Зачем так тянет к женщинам чужим...

ну и в том же духе, реально задумался сходить на его  концерт..

[Тильда]

Пойду мухоморов наемся.
И плюну в людские глаза.
Что вижу - получается песня.
Не получится - ну и коза!

Говорят, что мужчина – вождь,
Сижу, жду, куда поведет…
На макушку капает дождь,
А он тоже сидит и ждет…

Говорят, что мужчина – бог -
В жертву я себя принесу!
Медитирует, будто йог -
На руках его понесу…

Говорят, что мужчина – лох,
Ну куда его отпущу ?
У соседки подцепит блох,
Иль себе разобьет башку…

Говорят, что это любовь,
Выбирает за нас козлов.
И не я виновата, что вновь,
На орла не хватило мозгов!

(не мое)

[Тильда]

Френсису несколько лет за двадцать,
он симпатичен и вечно пьян.
Любит с иголочки одеваться,
жаждет уехать за океан.
Френсис не знает ни в чем границы:
девочки, покер и алкоголь…
Френсис оказывается в больнице: недомоганье, одышка, боль.
Доктор оценивает цвет кожи, меряет пульс на запястье руки, слушает легкие, сердце тоже, смотрит на ногти и на белки. Доктор вздыхает: «Какая жалость!». Френсису ясно, он не дурак, в общем, недолго ему осталось – там то ли сифилис, то ли рак.
Месяца три, может, пять – не боле. Если на море – возможно, шесть. Скоро придется ему от боли что-нибудь вкалывать или есть. Френсис кивает, берет бумажку с мелко расписанною бедой. Доктор за дверью вздыхает тяжко – жаль пациента, такой молодой!

Вот и начало житейской драме. Лишь заплатив за визит врачу, Френсис с улыбкой приходит к маме: «Мама, я мир увидать хочу. Лоск городской надоел мне слишком, мне бы в Камбоджу, Вьетнам, Непал… Мам, ты же помнишь, еще мальчишкой о путешествиях я мечтал».
Мама седая, вздохнув украдкой, смотрит на Френсиса сквозь лорнет: «Милый, конечно же, все в порядке, ну, поезжай, почему бы нет! Я ежедневно молиться буду, Френсис, сынок ненаглядный мой, не забывай мне писать оттуда, и возвращайся скорей домой».
Дав обещание старой маме письма писать много-много лет, Френсис берет саквояж с вещами и на корабль берет билет. Матушка пусть не узнает горя, думает Френсис, на борт взойдя.
Время уходит. Корабль в море, над головой пелена дождя.
За океаном – навеки лето. Чтоб избежать суеты мирской, Френсис себе дом снимает где-то, где шум прибоя и бриз морской. Вот, вытирая виски от влаги, сев на веранде за стол-бюро, он достает чистый лист бумаги, также чернильницу и перо. Приступы боли скрутили снова. Ночью, видать, не заснет совсем. «Матушка, здравствуй. Жива? Здорова? Я как обычно – доволен всем».
Ночью от боли и впрямь не спится. Френсис, накинув халат, встает, снова пьет воду – и пишет письма, пишет на множество лет вперед. Про путешествия, горы, страны, встречи, разлуки и города, вкус молока, аромат шафрана… Просто и весело. Как всегда.
Матушка, письма читая, плачет, слезы по белым текут листам: «Френсис, родной, мой любимый мальчик, как хорошо, что ты счастлив там». Он от инъекций давно зависим, адская боль – покидать постель. Но ежедневно – по десять писем, десять историй на пять недель. Почерк неровный – от боли жуткой: «Мама, прости, нас трясет в пути!». Письма заканчивать нужно шуткой; «я здесь женился опять почти»!
На берегу океана волны ловят с текущий с небес муссон. Френсису больше не будет больно, Френсис глядит свой последний сон, в саван укутан, обряжен в робу… Пахнет сандал за его спиной. Местный священник читает гробу тихо напутствие в мир иной.
Смуглый слуга-азиат по средам, также по пятницам в два часа носит на почту конверты с бредом, сотни рассказов от мертвеца. А через год – никуда не деться, старость не радость, как говорят, мать умерла – прихватило сердце.
Годы идут. Много лет подряд письма плывут из-за океана, словно надежда еще жива.
В сумке несет почтальон исправно
от никого никому слова.

[Тильда]

Юзек просыпается среди ночи, хватает её за руку, тяжело дышит:
«Мне привиделось страшное, я так за тебя испугался…»
Магда спит, как младенец, улыбается во сне, не слышит.
Он целует её в плечо, идёт на кухню, щёлкает зажигалкой.

Потом возвращается, смотрит, а постель совершенно пустая,
- Что за чёрт? – думает Юзек. – Куда она могла деться?..
«Магда умерла, Магды давно уже нет», – вдруг вспоминает,
И так и стоит в дверях, поражённый, с бьющимся сердцем…

Магде жарко, и что-то давит на грудь, она садится в постели.
- Юзек, я открою окно, ладно? - шепчет ему на ушко,
Гладит по голове, касается пальцами нежно, еле-еле,
Идёт на кухню, пьёт воду, возвращается с кружкой.

- Хочешь пить? – а никого уже нет, никто уже не отвечает.
«Он же умер давно!» - Магда на пол садится и воет белугой.
Пятый год их оградки шиповник и плющ увивает.
А они до сих пор всё снятся и снятся друг другу.

Е. Касьян