Спрошу у кукушки, спрошу у ромашки,
У гущи кофейной в фарфоровой чашке,
Всего-то и есть, что вопрос-безделушка,
Из тех, что тихонько, из тех, что на ушко,
Задам его парню в цветастой рубашке,
И школьной подружке, и старой монашке,
Что тенью стоит у ближайшей церквушки,
И крестится так, что становится страшно,
Спрошу побирушку в дешевой пивнушке,
Который сшибает пятак на рюмашку,
И, в общем, слывет непростительным врушкой,
Но если вдруг трезв, то большой обаяшка.
И пташку спрошу, и мышонка, и кошку,
Рабочих-таджиков без сошки, без ложки,
И Сашку, который имеет замашки
Ночами звонить, и пугать до кондрашки,
Вопрос у меня вызывает отдышку,
Висит, словно дым над моей комнатушкой,
Ползет под лопатками мелкой мурашкой
И в сердце вонзается острой ледышкой,
Не струшу, спрошу, обращусь напрямую,
Надев предварительно нос скомороший:
«А что, он и вправду влюбился в другую?
Ведь в ней же – ни рожи, простите, ни кожи?»
…Не думаю, что мне ответит хоть кто-то.
Ну, разве пьянчужка в преддверье рюмашки,
А прочих в момент одолеет зевота.
… Звонок… Полчетвертого… Видимо, Сашка…
